Ничей дом - Страница 2

19 мая. Снова ходили к тропе. Напоролись на марионеток, еле ушли. Решили больше туда ни…»

— Ну что, хватит? — Олег снял очки и натянуто усмехнулся. — Клуб фантастов… Давайте сами допишем. Что-нибудь упыристическое…

— Читай дальше, — отозвался Глеб.

— Обойдешься. Жрать давайте.

Намеренно грубоватый тон снял напряжение, все зашевелились, доставая еду и придвигаясь друг к другу.

— Про этот хутор близ Диканьки вообще много рассказывают, — говоря, Олег не забывал жевать близлежащие продукты. — Один мой знакомый после него в кришнаиты подался. А раньше водку пил с ночи до утра и по бабам шлялся. С утра до ночи. Или наоборот. Теперь от женского пола шарахается, вместо пива рисовый отвар сосет и орет в форточку «Харе Кришна!» На восемь кило поправился. От медитаций.

— А Петька-фарцовщик отсюда с японским магнитофоном вернулся, заметил Андрюша. — Если не врет. И ни в какие кришнаиты не пошел.

— Ну почему в кришнаиты? Не обязательно… Меняются здесь люди, вот в чем дело. Только никто не рассказывает, что с ним тут произошло. Не могут. Или не хотят.

— Петька рассказывал, — не сдавался нудный Андрюша. — Ходил он тут, ходил, смотрит — магнитофон лежит. «Панасоник». Он его взял, еще походил, ничего больше не нашел и вернулся.

— А кое-кто вообще не вернулся, — мрачно заметил Глеб. — И следов никаких.

Девочки теснее сбились в кучу.

— Ну что ты ерунду порешь?! — накинулся я на Глеба. — Мало ли что тебе понарассказывали! Вон Андрюхе Петька тоже лапши на уши навешал. Про магнитофон. До земли свисает.

Глеб обиделся и заткнулся.

— Мальчики, я боюсь… — Кристина действительно вся дрожала.

Я привстал, намереваясь погладить ее по плечу и сказать что-нибудь крайне мужественное — и наткнулся на ее взгляд. Такие глаза любят в видухе показывать. Побелев от ужаса, она смотрела сквозь меня — вернее, на то, что находилось у меня за спиной.

Вообще-то на реакцию я не жалуюсь. Резко опрокинувшись назад вместе с креслом, я уже намылился рубануть неведомого врага рукой через плечо, но треснулся затылком сначала о спинку проклятого кресла, потом об пол и мысленно обозвал себя идиотом. Бок у меня оказался измазан чем-то вроде мазута, я встал и увидел, как черная блестящая масса такого же мазута выползает из-под двери и растекается по комнате. Створки двери, кем-то из наших запертые на засов, затрещали, истерично закричала Броня — и я кинулся к рюкзаку. Ракетница оказалась сверху, я прислонился к стене и судорожно задергал спуск.

Серия зеленоватых вспышек возникла на месте двери, противно запахло нашатырем, палец на скобе моей самоделки онемел, — и когда я наконец разжал кулак, выяснилось, что дверь отсутствует напрочь, дверной проем обуглен, а остатки чадящего агрессивного мазута разбросаны по обгорелому паркету. Я убил его! Или я убил это…

— Откуда у тебя пушка? — Олег стоял в углу со стулом в руках. Я посмотрел на ракетницу. Передо мной был удобный гладкий пистолет с длинным стволом и окошечком чуть выше ребристой рукоятки. В окошечке горела цифра 815. С минуту я оторопело взирал на оружие, потом перевел взгляд на ребят…

— Надо пойти глянуть, что снаружи, — заявил Глеб, вылезая из узкого пространства между стеной и бывшей мебелью. — Может, там полно этой гадости…

— Пойдешь со мной? — пистолет-призрак удобно торчал за поясом, не мешая двигаться.

— Честно говоря, страшновато.

— А с оружием?

— У тебя в чувале что, арсенал?

— Нет, но сейчас будет, — кажется, я начал понимать. — Ты, Глебушка, постарайся сосредоточиться, представь себе что-нибудь поужаснее и начни мечтать об оружии. Что оно тебе позарез необходимо. Понял?

— Попробую…

Глеб опустился в кресло, закрыл глаза. Через минуту его правая рука начала подниматься, дернулись пальцы — и я даже не заметил, в какой момент появился большой пистолет с толстым стволом фаллической формы.

За спиной Глеба нервно захихикали, кто-то стал развивать идею сексуальной озабоченности, возник вопрос — чем он у Глеба стреляет?..

Насупленный Глеб, подавившийся при виде своего изобретения, поднял пистолет и пальнул в стену. Надо сказать, успешно. С грохотом полетели кирпичи, а когда осела пыль, стал виден пролом в стене метров двух в диаметре. Больше вопросов не было.

— Ну а теперь — пошли.

Снаружи никого не было. Туман разошелся, и шагах в двухстах были хорошо видны развалины еще одного дома и ржавые металлические конструкции.

— Посмотрим, что там?

— Давай…

— Только, Глебушка, сразу договоримся — я впереди, ты сзади, метрах в десяти. Чуть что — стреляй. Только не в меня. И кричи: «Ложись!»

— Ладно…

Минуты через три мы добежали до металлических конструкций. Это оказались фермы здоровенного моста. Интересная идея. Тут и речки-то нет… Сюр.

— Глеб, ты — направо, я — налево. Встретимся у тех кирпичей.

Осторожно раздвигая высохший бурьян, двигаюсь вперед. Мост как мост, бурьян как бурьян. Развалины как развалины. Ничего особенного.

В отдалении, из-за третьей фермы, возник озирающийся Глеб со своей пушкой. Я привстал на цыпочки и помахал ему. Глеб весьма неловко поднял руку, и бурьян рядом вспыхнул, треща и воняя. Я прыгаю за широкую стальную балку и откатываюсь в сторону. Надо мной вспыхивает огненный шар, по балке ползет расплавленный металл.

— Идиот, прекрати, это же я!..

Горят заросли. Третий залп сносит боковые крепления фермы. Я лежу в луже, вспоминая всех Глебовых родственников до седьмого колена. Отсюда отлично видна его голова и кусок плеча в облезлой куртке. Отлично видна. В прорезь прицела моего пистолета, удобного, с длинным стволом и окошечком над ребристой…